Что я чувствую, когда вокруг громко

Автор: Айман Экфорд 

Я аутистка. Как и у многих (но не у всех) аутистов, у меня повышенная сенсорная чувствительность.
Я аутичная активистка. Поэтому другие люди знают о моей чувствительности. И иногда меня просят рассказать, что я чувствую, когда вокруг слишком громко. Как я воспринимаю звуки.
От чего мне становится плохо.
И, наконец, я решила об этом написать.

***
Если я слышу какой-то громкий звук, я быстро к нему привыкаю. Мне легко воспринимать громкую речь, громкую музыку и громкие шумные игрушки. Я и сама говорю слишком громко. Мне не нравятся тихие звуки. Я не люблю, когда при мне шепчутся. Начинаю из-за этого нервничать, напрягаюсь и прислушиваюсь.
Так что у меня нет проблем с восприятием громкого звука — если это не какой-то мерзкий звук, вроде гудения сирены или жужжания дрели. Или работы миксера (перед тем, как включать громкий электроприбор, меня лучше предупредить, потому что от него может быть сенсорная перегрузка).
Но на большинство громких звуков я реагирую нормально.
Мне тяжело, когда громких звуков много.
Да и тихих тоже. Только тихие звуки выматывают меня не так быстро.

***
Сложно, когда звуки пересекаются, перекрывают друг друга и сливаются воедино. Сложно воспринимать происходящее на металл-концерте или в кино (и поэтому я сижу в кино в наушниках).
Это выматывает. А яркий свет приближает наступление усталости и дереализации.

***

Сложно участвовать в обсуждениях на активистских мероприятиях, когда нас разбивают по группам и просят обсудить в этом маленьком кружке какую-либо тему. Сложно рассказывать что-то в таком формате — даже когда это очень интересно. Сложно потому, что тогда голоса моих соседей сливаются воедино, мне сложно отделить то, что говорят мне, от того, что говорят окружающие, сложно отделить слова в «чужой» группе от слов в «моей» группе, сложно думать, сложно слышать собственный голос, сложно его воспринимать…
Поэтому я всегда ношу наушники на активистских мероприятиях. Без них я бы просто не смогла в этих мероприятиях участвовать.
И если бы я не была активисткой, если бы не занималась продвижением интересов таких, как я, я бы не смогла постоянно отвечать на глупые и грубые вопросы о том, почему я ношу наушники. Не знаю, кому какое дело, что носят другие люди на своей голове — знаю только, что подобные вопросы точно могут помешать другому аутичному человеку участвовать в этих мероприятиях.

***
Мне не хватало наушников в школе и в ВУЗе.
Школьные и ВУЗовские коридоры ужасны. Они огромны, звуки отражаются от стен, и голоса… они перекрывают друг друга. Звучат так, что думать практически невозможно. И общаться тоже.
Большие классы и аудитории не намного лучше. И дело не только в голосах, а в другом шуме — в шорохе бумаги, звуках, когда мел скрипит по доске, когда карандаш падает на парту, когда дождь стучит по окнам. И, конечно же, эхо. Все это сливается вместе и мешает.
Это одна из причин, по которым школьные и ВУЗовские занятия мне было физически сложно переносить.

***
Проблемы возникают не только тогда, когда разные звуки перекрывают друг друга. Я уже писала про эхо… Эхо мешает не меньше. И есть еще такие вещи, как искажение звуков — например, мне сложно говорить по телефону, особенно в шумном месте, особенно с малознакомым человеком, и особенно, когда надо говорить долго. От этого сильно устаешь.
Поэтому я предпочитаю писать, а не звонить.

***
А теперь о том, что я чувствую… знаете, что такое дереализация и деперсонализация? (Во всяком случае, если она проявляется так, как у меня). Это когда вам кажется, что вы наблюдаете за всем как будто бы со стороны. Вне своего тела, даже «вне реальности». Вы видите свои руки, но они будто бы принадлежат не вам. Окружающее похоже на реальность в машине 7D. Все одновременно очень правдоподобное и какое-то ненастоящее. Все похоже на какой-то сон, во время которого ты понимаешь, что спишь.
В таком состоянии сложно думать. Сложно сосредоточиться на происходящем, сконцентрировать внимание, следить за своими вещами, чтобы ничего не забыть. Сложно формулировать мысли устно, и сложно говорить. Или, наоборот, иногда говорить очень легко — на очень знакомые темы, почти заученными словами. Ты говоришь, и сказанное тобой не вызывает у тебя никаких эмоций. Как будто ты воспроизводишь запись.
А иногда ты и правда начинаешь повторять заученные или хорошо знакомые фразы, и даже не замечаешь, что идешь по улице и бормочешь себе под нос какое-нибудь «я хочу домой» или «кто-то убивает людей».

***
При сенсорной перегрузке бывают и другие ощущения.
В детстве дереализация была более сильной, и она приходила вместе с ощущением спокойствия. Вся тревога куда-то исчезала, появлялась легкая сонливость, и мне становилось сложно соображать. Я почти не воспринимала происходящее. Не боялась того, чего боялась обычно. И не радовалась тому, что меня обычно радовало. Когда кто-то обращался ко мне на улице, я этого человека практически никогда не слышала. Когда меня ругали за это, я ничего не чувствовала — даже привычной тревожности, которую испытывала, когда меня ругают.
Это было странное и пугающее ощущение. При нем я не могла фантазировать, придумывать развернутые сюжеты, строить планы… а если и могла, то хуже, чем обычно. Поэтому мне приходилось просто смириться и ждать, когда оно пройдет. Я не сразу поняла, что это ощущение проходит, когда вокруг становится не так шумно и ярко.
В детстве я проводила в таком состоянии где-то треть времени, и никогда не могла его описать. Оно было слишком странным, и для него не было слов.
Очень долго я думала, что его испытывают все, и удивилась, когда узнала, что это не так.
С возрастом это ощущение стало возникать все реже.
Во взрослом возрасте я испытывала подобное только под Фенозепамом.

***
Иногда — но очень редко — у меня были очень сильные, острые сенсорные перегрузки. При дереализации ощущения как-бы теряются, ослабевают, а при сильной сенсорной перегрузке я ПРОДОЛЖАЛА воспринимать звуки. Слишком сильно. Мне хотелось орать или кусать себя за руки, только бы перекрыть это ощущение каким-то другим.
В таком состоянии малейший резкий, неприятный или громкий звук начинал дико бесить, и причинять такое неудобство, что побои было бы терпеть легче.
И такое состояние наступало только тогда, когда я старалась преодолеть «фенозепамовское» ощущение, или когда мне было плохо и по другим причинам — например, когда у меня была повышенная температура или сильно болела голова.

***
А иногда я вырубалась. Наступало привычное ощущение отдаления от реальности и от своего тела, а потом я просто засыпала. Как будто моя психика не выдерживала происходящего, и отключалась. Когда я просыпалась, ощущение было очень странное — не как после обычного сна, а как после сильнодействующих таблеток от укачивания, от которых меня всегда тянуло в сон.
Окружающие смеялись надо мною, задавали глупые вопросы, называли лентяйкой — меня начало «вырубать», когда я поступила в первый ВУЗ. А после сна я не сразу могла понять, что они говорят, и что им от меня надо. И не знала, как объяснить, что со мной происходит.
Чтобы перестать «вырубаться», я старалась раньше ложиться спать — но становилось только хуже, потому что я нервничала, что ничего не успеваю, и была более уязвима к любым неприятным ощущениям.
Я старалась держать за щекой мятные конфеты — и вырубалась с конфетами во рту.
Старалась непрерывно записывать что-то в конспект — и не замечала, когда буквы начинали превращаться в каракули, а ручка выпадала у меня из пальцев.
Это был мой ВУЗовский кошмар. Подобное происходило только в ВУЗе.
Потом стало еще хуже — я засыпала в метро, и проезжала свою остановку. Меня вырубало от любого сложного задания — например, когда у меня был цикл ОКР на чтении и я старалась читать, преодолевая ОКР — то есть, читать, не перечитывая абзацы и номера страниц — я постепенно переставала понимать прочитанное и засыпала.
Сейчас подобное случается редко. Возможно, потому что моя тогдашняя реакция на сенсорные проблемы была связана с моей тогдашней психической истощенностью и огромным количеством проблем.

***
Мой опыт восприятия звуков менялся со временем, и, возможно, в будущем сенсорные перегрузки будут проявляться у меня иначе.
И, конечно же, он не универсален. Опыт других аутистов может быть не похож на мой опыт, потому что все мы разные. И это нормально.