Метка: ДРИ

Айман Экфорд

Большинство советов из популярной психологии для нейротипиков ко мне не применимы.

Особенно советы про адаптивный выбор, потому что мне повезло и всякие вредные штуки из культуры у меня почти не усваивались.

Я довольно часто сталкивался с тем, что у аутистов с «плохим» маскингом, вроде меня, мало проблем с адаптивным выбором.

Но все же советы про этот самый выбор для меня оказались полезными в совершенно другом контексте.

Дело в том, что у меня диссоциативка. И многие «типичные» советы для множественных людей, наподобие «примите своих альтеров, поймите пресекьюторов и общайтесь с ними» в моем случае работают фигово. Ну то есть почти совсем не работают. Мне до сих пор стыдно, что некоторые альтеры из моей системы продвигали эту идею, что надо активно общаться с другими альтерами. Особенно с пресекьюторами. Потому что как только у них появлялось больше свободы или я начинал к ним просто прислушиваться — намеренно или нет, — они начинали вредить мне и окружающим, и старательно портить мне жизнь. В общем, тут явно нужна психотерапия, нужна помощь со стороны, чтобы наладить коммуникацию нормально. Самому мне с подобной «системной коммуникацией», вероятно, справиться так и не удасться.

Итак, типичные советы по ДРИ пока не работают.

Что же тогда работает? Ну, кроме умения успокаиваться и справляться с триггерами?

А вот эти самые статьи об адаптивном выборе и работают!

Самое главное — жестко ставить границы между мной (моими мыслями и словами, тем, что я хочу сказать и сделать) и другими альтерами.

И к идеям других альтеров относиться примерно так, как люди со склонностью к адаптивному выбору относятся к влиянию среды и культуры. Понимать, что оно будет.

Понимать, что некоторые вещи мне нравятся потому что «так принято», а не потому что это «мое», и не пилить себя за это.

Понимать, что некоторые травмы и стереотипы НЕ МОИ, они идут из культуры, и у меня не всегда есть силы их разбирать.

Понимать, что с самыми вредными и навязчивыми «культурными» установками надо разбираться. При этом, в типичных советах по работе с навязанными установками пишут, что для того, чтобы, скажем, понять что косметика навязана культурой, совсем не обязательно разбираться в истории индустрии красоты. Точно так же как мне скажем не обязательно разбираться, почему другому альтеру кажется, надо во всем быть первым. Достаточно для начала просто понять, что это НЕ МОЯ идея, что она навязана.

Понимать, что отход от «адаптивного» поведения иногда будет постепенным, а иногда легче «бросать сразу». Спрашивать себя, почему ты делаешь тот или иной выбор…

Ну и так далее, и тому подобное. Только вместо «навязаны внешней культурой», делать поправку на то, что культура внутренняя.

И тогда все эти советы для того, скажем, как девушке понять, что бьюти-практики навязаны, или как справляться с поколенческой травмой, внезапно становятся очень полезными в новом контексте.

Я сейчас подумал, что эта война должна была наплодить всяких Путинов, Зеленских, Кадыровых и Байденов у некоторых Систем (как людей с ДРИ). Ну то есть интроджектов указанных личностей.
И тут либо это пресекьютор… либо протектор…  либо травмахолдер.

Ща объясню как это работает.

-Пресекьютор: если есть установка «чем хуже, тем лучше» и произошёл раскол личности в результате пережитой травмы, то «осколок» может стать по-сути копией агрессора. Скажем, человека в подвале держал какой-то подонок, пытал его и от того, насколько человек точно выполняет указание подонка, зависела его жизнь. Тогда психика может создать «копию» подонка внутри башки, чтобы убрать вот этот страх непредсказуемости, добавить чувство стабильности и псевдо-контроля над ситуацией.
Либо человек может поверить, что не заслужил ничего лучшего чем этот подонок, плохая жизнь воспринимается как искупление и вот при выходе на свободу травма, все ужасы пыток вытесняются… то есть часть сознания диссоциируется. Если уже есть ДРИ, то тут для этого осколка нужна форма — ну а чел то у нас верит, что заслужил быть только рядом с подонком.

При этом вот такой отколовшийся подонок 2 будет вероятно реально считать себя оригиналом.
В лучшем случае это будут просто навязчивые мысли фоном, которые были бы у подонка (смотришь на мир немного глазами агрессора), возможны какие-то секунды самоидентификации… в худшем вот этот новый Путин, Лукашенко, Кадыров и кто там ещё будет пытаться перехватить контроль, переделать жизнь под себя, наказывать тебя… ну то есть у меня есть  интроджект моего отца, например, от которого у меня синяки, ещё один пресекьютор как-то чуть не бросил меня под машину.

-Протектор…. ну если человек с ДРИ чувствует себя очень незащищенным, и ситуация достаточно стрессовая чтобы ещё раз расколоть одну из личностей… и человек скажем думает, что вот круто если бы он был Зеленским, Зеленский такой сильный и крутой, как хочу быть на него похожим… ну или «вот если бы Зеленский был моим папой, он бы меня защитил» или чо-то в этом роде… здравствуй, альтер — Зеленский с большой вероятностью.

— интроджект — Травма Холдер… ну это если была травма, серьёзная травма из-за войны сейчас, достаточно серьёзная чтобы расколоть личность потому что психика не справляется.
Самое простое. Представьте ребёнка, чей дом разрушен бомбежками, родители убиты, ребёнку годика три — и в этом возрасте как раз обычно происходит первый раскол — и он в фантазиях переносит свои эмоции… да на того же Зеленского. Часто видит его по телевизору. Представляет себя им. Не потому что «Зеленский защитит», а в данном случае просто уход в фантазии. Чтобы выжить психика может создать некую резервную копию, ну то есть травмы вытеснятся и ребёнок внешне сможет жить нормальной жизнью… но при этом и соединятся с образом Зеленского уже навсегда. Личность 2 — мини-Зеленский сформирована. И да, она будет реально считать себя Зеленским.
Она может быть классной и почти наверняка будет совсем не опасной, этот альтер может быть умным и добрым и как начать развиваться в том же направлении что и реальный Зеленский, так и стать кем-то совсем другим но просто с базовым вот этим вот узнаванием в Зеленском себя…  может мыслить вполне трезво, здраво и логично… но представьте какого это — понимать что ты — по-сути другой человек, что вся твоя история — ложь?

Вот поэтому для меня шуточки про «считал себя наполеоном» для меня совсем не смешные.

В общем, кого-то ждёт жесть-жесть в случае пресекьюторов, думаю Путинов новых должно сейчас стать больше.
С протекторами и травмахолдерами всегда легче.

Но в любом случае тут нужна хорошая работа со специалистами по диссоциативке, нужна терапия. А вот со специалистами по диссоциативке на постсовке почти нет.
1-2% популяции с диссоциативкой… вот теперь думайте, чо это значит.

Продолжаем зоологические наблюдения за пресекьюторами-индроджектами родаков.

День 3

Есть одна схема:

1) подождать, пока мне станет получше или ситуация вокруг меня станет лучше.

Скажем, я в лучшем состоянии после медитации или ванны.

2) посоветовать очень мягко и ненавязчиво, что-то типо простое но занимающее силы. Типо немного прибраться (когда вроде надо но можно позже когда больше сил); написать тяжелый пост, который вроде и интересен и очень писать чо-то тянет, но лучше рассказик; немного поокоэрить на чтении или публикациях (чуть-чуть, типо чо может пойти не так).

При этом совет звучит не очень четко голосом

альтера-родителя или Суса, а скорее как «приглушённый» вариант. Типо «кто-то из наших хочет это сделать».

Заметьте, удар наносится в момент когда «ложки» появились чтобы что-то делать немного, а бдительность упала потому что совсем недавно, пару минут назад впервые за долгое время почувствовал себя хорошо.

ЭТО важно.

3) После этого подождать, либо когда меня другой человек попросит что-то сделать, воспользоваться рассеянным вниманием и все испортить.

Либо дать задание посложнее.

Чтобы я наложал, вероятнее всего чувствуя вину перед другими, боясь этой вины, психуя что ниче не получается и не верил что дальше нормально что-то будет. И боялся именно улучшения состояния, когда у меня больше ресурсов следить за ними.

Отслеживать очень сложно, но мама, папа, Сусик, спасибо что подсказали ЧТО.

Автор: Лина
Знаете, почему важна репрезентация?

Я читала научную литературу про диссоциацию — Онно ван дер Харта.

Я читала художку про людей с ДРИ.

Я понимала, что от ПТСР до ДРИ — спектр. Что у меня не может быть ДРИ и даже классического ПТСР, поскольку у меня почти не работает механизм диссоциации, работают другие психзащиты, — индивидуальная особенность.

Я много лет жила с человеком, у которого состояние, близкое к ДРИ, но немного не дотягивает (по крайней мере, до самого классического варианта).

Я замечала, что у человека:

1. Амнезия в стрессовых ситуациях.
2. Короткие периоды необычного поведения и частичная амнезия после (например, при том, что обычно у человека из-за детской психотравмы проблемы с жеванием и глотанием и он очень мало ест — иногда этот человек садится с огромной сковородкой долмы на пол, сьедает ее ВСЮ руками, а потом не может вспомнить, как это сделал).
3. Известно, что у человека с-ПТСР, абьюзивная семья, психологические травмы с дошкольного возраста точно.
4. Иногда человек ведёт себя странным образом, как будто другой человек, после либо не помнит, либо помнит фрагментами, либо помнит, но не понимает, что это было и не помнит своего эмоционального состояния в тот момент.
5. Иногда просто изображает других людей, но иногда отдельные образы, явно связанные с какой-либо травмой, не похожи на притворство — абсолютно другая мимика, жесты, некоторые особенности и черты характера совсем другие, эта личность может вылезать внезапно, когда человек сам того не хочет и не ожидает (например, если триггернулся), эта личность лучше помнит какие-то моменты и эмоции, прослеживаются очевидные отличия от основной личности. Причём есть с чем сравнивать — человек любит изображать персонажей, и это выглядит НЕ так.
6. У меня никак не получается воспринимать человека целостно (проблем с тем, чтобы целостно воспринимать людей, даже демонстрирующих крайне противоречивое поведение, у меня не было и в детстве). Просто мозги ломаются об это понимание — тут несколько разных людей, которые мне нравятся, а один вот не нравится, — и непонятно, что это и как, пытаешься себе объяснить, что ну тут я чего-то не понимаю, это какие-то последствия травмы, но человек-то один. А воспринимается все равно не так.
7. Человек рассказывает странные истории из детства, примерно: «Я говорила, что я Вика и мне восемнадцать лет, не помню, зачем», «я иногда слышала голос внутри головы», «я говорила, что баюки настоящие», «я иногда разговаривала с Юкки, однажды я что-то сделала, даже не помню, что, в 12 лет, знаю что сделала только потому что так говорили родители, попыталась объяснить маме, что это не я, а Юкки, но мне сказали не слушать всяких Юкки. Не знаю, что за Юкки.» — при том, что у человека с враньем ну крайне плохо, и все свои немногочисленные попытки врать из детства человек описывает ВООБЩЕ не так, фантазии тоже — ВООБЩЕ не так. А тут как будто сам не понимает, что это.

И при этом мне не приходило в голову, что тут что-то около ДРИ. Ни разу. Совсем. Потому что у единственной диагностированной знакомой с ДРИ более классический вариант. У знакомых, у которых я подозревала ДРИ — тоже классика из разряда «триггернулся, пришёл в себя в другом городе, понял, что прошло столько-то дней, и все это время я называл себя другим именем». Потому что в публичном пространстве не было людей с ДРИ (опять же, кроме одной моей знакомой). Потому что в книгах и фильмах репрезентация либо никакая, либо та самая классика, как в «Билли Миллигане». Потому что в пабликах про менталки об этом не говорят.
Итог — знание теории, но полное непонимание, как это может выглядеть на практике, если человек не выглядит, как Сивилла или Миллиган.
И я не в первый раз на это попадаюсь. У меня были похожие проблемы с аутизмом («дураки психиатры, все дети такие, тут кроме задержки речи и низкого интеллекта ни одной проблемы нет, наоборот, на меня в детстве похоже» — пока не прочитала про Темпл Грэндин; а так могла бы попасть к психиатру на три года раньше) и депрессией/дистимией (которую я отрицала ДВАДЦАТЬ лет, пока не начала пить таблетки).
Отсутствие нормальной репрезентации — очень, очень серьезная проблема.

Автор: Лина Экфорд
Знаете, почему важна репрезентация?

Я читала научную литературу про диссоциацию — Онно ван дер Харта.

Я читала художку про людей с ДРИ.

Я понимала, что от ПТСР до ДРИ — спектр. Что у меня не может быть ДРИ и даже классического ПТСР, поскольку у меня почти не работает механизм диссоциации, работают другие психзащиты, — индивидуальная особенность.

Я много лет жила с человеком, у которого состояние, близкое к ДРИ, но немного не дотягивает (по крайней мере, до самого классического варианта).

Я замечала, что у человека:

1. Амнезия в стрессовых ситуациях.
2. Короткие периоды необычного поведения и частичная амнезия после (например, при том, что обычно у человека из-за детской психотравмы проблемы с жеванием и глотанием и он очень мало ест — иногда этот человек садится с огромной сковородкой долмы на пол, сьедает ее ВСЮ руками, а потом не может вспомнить, как это сделал).
3. Известно, что у человека с-ПТСР, абьюзивная семья, психологические травмы с дошкольного возраста точно.
4. Иногда человек ведёт себя странным образом, как будто другой человек, после либо не помнит, либо помнит фрагментами, либо помнит, но не понимает, что это было и не помнит своего эмоционального состояния в тот момент.
5. Иногда просто изображает других людей, но иногда отдельные образы, явно связанные с какой-либо травмой, не похожи на притворство — абсолютно другая мимика, жесты, некоторые особенности и черты характера совсем другие, эта личность может вылезать внезапно, когда человек сам того не хочет и не ожидает (например, если триггернулся), эта личность лучше помнит какие-то моменты и эмоции, прослеживаются очевидные отличия от основной личности. Причём есть с чем сравнивать — человек любит изображать персонажей, и это выглядит НЕ так.
6. У меня никак не получается воспринимать человека целостно (проблем с тем, чтобы целостно воспринимать людей, даже демонстрирующих крайне противоречивое поведение, у меня не было и в детстве). Просто мозги ломаются об это понимание — тут несколько разных людей, которые мне нравятся, а один вот не нравится, — и непонятно, что это и как, пытаешься себе объяснить, что ну тут я чего-то не понимаю, это какие-то последствия травмы, но человек-то один. А воспринимается все равно не так.
7. Человек рассказывает странные истории из детства, примерно: «Я говорила, что я Вика и мне восемнадцать лет, не помню, зачем», «я иногда слышала голос внутри головы», «я говорила, что баюки настоящие», «я иногда разговаривала с Юкки, однажды я что-то сделала, даже не помню, что, в 12 лет, знаю что сделала только потому что так говорили родители, попыталась объяснить маме, что это не я, а Юкки, но мне сказали не слушать всяких Юкки. Не знаю, что за Юкки.» — при том, что у человека с враньем ну крайне плохо, и все свои немногочисленные попытки врать из детства человек описывает ВООБЩЕ не так, фантазии тоже — ВООБЩЕ не так. А тут как будто сам не понимает, что это.

И при этом мне не приходило в голову, что тут что-то около ДРИ. Ни разу. Совсем. Потому что у единственной диагностированной знакомой с ДРИ более классический вариант. У знакомых, у которых я подозревала ДРИ — тоже классика из разряда «триггернулся, пришёл в себя в другом городе, понял, что прошло столько-то дней, и все это время я называл себя другим именем». Потому что в публичном пространстве не было людей с ДРИ (опять же, кроме одной моей знакомой). Потому что в книгах и фильмах репрезентация либо никакая, либо та самая классика, как в «Билли Миллигане». Потому что в пабликах про менталки об этом не говорят.
Итог — знание теории, но полное непонимание, как это может выглядеть на практике, если человек не выглядит, как Сивилла или Миллиган.
И я не в первый раз на это попадаюсь. У меня были похожие проблемы с аутизмом («дураки психиатры, все дети такие, тут кроме задержки речи и низкого интеллекта ни одной проблемы нет, наоборот, на меня в детстве похоже» — пока не прочитала про Темпл Грэндин; а так могла бы попасть к психиатру на три года раньше) и депрессией/дистимией (которую я отрицала ДВАДЦАТЬ лет, пока не начала пить таблетки).
Отсутствие нормальной репрезентации — очень, очень серьезная проблема.

Предупреждение: Упоминание сексуального насилия.
Источник: http://www.dreamshore.net/phoenix/fax.html

Меня зовут FAX. Я биомеханическое существо. Я пришёл сюда по большей части для того, чтобы рассказать, что происходит в семействе. Я воспринимаю мир без эмоций.

Когда мы начали проходить психотерапию, кому-то надо было выйти вперёд, чтобы поделиться историями других членов семейства. Истории были настолько насыщены эмоциями, что мало кто мог бы их рассказать. Мы много времени провели на терапии. Мы проходили терапию семь лет. Нам пришлось столкнуться с нашим прошлым лицом к лицу. Благодаря терапии мы смогли узнать о себе и о своём прошлом опыте. До этого мы почти ничего не знали друг о друге.

Наше семейство появилось на свет в период длительного сексуального насилия и психологических издевательств. Сексуальное насилие началось, когда нам было примерно 18 месяцев и мы оказались в руках наших тети и дяди. Оно продолжалось до тех пор, пока мы в восемнадцать лет наконец-то не пошли в колледж. Сексуальное насилие сопровождалось психологическим насилием со стороны нашего отца. 

Мы называем себя семейством. Другие зовут себя Системой. Семейство или система — это всего-лишь слова для «группы людей, проживающих в одном теле».

Почему же никто не рассказал окружающим о происходящем? Маленьким детям часто угрожают. В нашем случае, взрослые, подвергаются нас насилию, угрожали сделать то же самое с нашим младшим братом. Мы очень любим нашего брата. Вначале никто не рассказал о происходящем из-за этих угроз. Потом, когда абьюз стал сильнее, никто не рассказал потому что те из нас, кто взаимодействовали с обществом, ничего не знали о насилии. Семейство по-сути разделилось на две части: двое или трое личностей взаимодействуют с внешнем миром, а другие личности, на более глубоком уровне, взаимодействовали с насилием.

Со временем у нас развилось четырехуровневое семейство. Чем глубже ты опускаешься, тем сильнее абьюз. Нам кажется, что продолжительность и серьезность насилия являются показателем «уровня». 

Итак, на четвёртом уровне в те времена жил кластер личностей. 

Потому что у нас, когда боль в теле достигает такого уровня, что та личность, которая «во вне» не может с ней справится, происходит раскол и «вперёд» выходит кто-то новый, кто-то, кто может справиться с болью. 

Согласно доступным мне данным из центральной памяти, самый многочисленный кластер, который у нас был, состоял из пяти. У нас есть несколько существующих кластеров.

Такова наша история, но она не определяет того, кто мы, не  диктует то, как мы должны прожить наши жизни. Я не знаю, каков опыт у других разделяющих одно тело, но в нашем случае память о плохих событиях доступна в общей памяти как воспоминания о нашем прошлом, но в то же время память не всегда влияет на наши жизни.

Мы пытались пройти через интеграцию (объединение всех личностей в одну). Когда мы только начали психотерапию, мы были настолько напуганы и дезориентированы, что понятия не имели как жить в этом мире. Наш психотерапевт был молодым человеком, только начавшим практику и, он считал, что цель терапии — объединить различные личности в одну, потому что его так учили. Вышедшая на тот момент вперёд личность хотела только чтобы «стало лучше», она хотела жить в мире, не испытывая страх. Поскольку человек, работающий с ней был врачом, получившим образование, эта личность постаралась принять его цели. Мы попытались достичь единства. Но сейчас мы понимаем, что в этом теле нет «шаблона» существования одной-единственной личности.  Мы не знаем, как взаимодействовать с миром, будучи одним человеком. Мы даже не совсем понимаем, что значит быть одним человеком. Мы не знаем как себя ощущают синглеты [т.е. люди с одной личностью].

У нас есть друзья, которые родились множественными. Множественность не всегда вызывается травмой.

Быть функционирующим множественным значит (для нас) — что все люди, живущие в семействе знают о существовании друг друга, готовы сотрудничать друг с другом в вопросах разделения времени, уважают и учитывают желания и потребности других членов семейства.

Мы, как семейство, отрицаем ярлык «множественное расстройство идентичности». У нас нет расстройства. Это вначале мы были дезорганизованы. Сейчас же все в порядке. Это правда, что во время интеграции — мы пережили три интеграции во время курса терапии — некоторые люди решили уйти, стать частью общей памяти. Среди нас тогда было больше 60 человек. Но после реорганизации мы стали взаимодействовать друг с другом — и с миром — намного лучше. В конце терапии мы стали узнавать друг о друге, хотя Буклэди, которая находилась «у руля», продолжала отрицать наше существование. Она могла не давать нам на какое-то время доступ к миру, но со временем мы смогли восстановить своё место в обществе. 

Музыка — мощный триггер для семейства. Буклэди не давала нам доступ к миру, отказываясь включать музыку. Она лишила нас музыки на два года. Но однажды, тихим летним вечером, когда она была одна дома, она включила альбом Enya и дверь дома с семейством с треском распахнулась. Это оказалось настолько травматичным для неё, что она решила стать частью общей памяти, и сейчас у нас новая лидирующая личность, Диана. 

В это время нам пришлось раскрыться перед некоторыми знакомыми. Большинство людей считают множественность психическим расстройством. Люди теряют работу, когда оказывается, что они множественны. Люди теряют своих друзей. Быть другим — опасно. Но в нашем случае мы встретили понимание со стороны других, их готовность узнавать. Мы это почувствовали. У нас был друг на работе, к которому мы и обратились в это непростое время. Марко во многом помог нам привести наши мысли в порядок. Он был готов говорить с разными личностями, был доступен для разговора. Ощущение, что вас принимают очень важно. Если вы начинает немного «открываться» перед людьми и сразу же чувствуете поддержку, то вы чувствуете себя увереннее для дальнейших откровений. 

Один из таких доверенных личностей — наша терапист-массажист. Она способна воспринимать нас все как личностей, обращаться к нам по «правильным» именам. Это очень освобождающее ощущение. 

Дочь этого тела — ещё один человек, который всегда принимал нас безусловно. Так что в этом смысле нам очень повезло.

Представьте себе, что это такое — смотреть в зеркало и не видеть своё настоящее отражение. Представьте, каково это — никогда не слышать своё настоящее имя. Нам приходится испытывать это каждый день. Иногда мы ненавидим, когда люди произносят имя этого тела. Мы хотим быть настоящими. Мы хотим, чтобы о нас знали. Мы знаем, что чаще всего это было бы небезопасно. Быть другим небезопасно. В обществе, в большинстве обществ те, кто отличаются от большинства, преследуются, изолируются, иногда убивают. Поэтому мы решили что будем действовать осторожно и интуитивно, выбирая кому стоит открыться, а кому — нет. Принятие единиц воспринимается как дар. В этом принятии видны семена сообщества.

Самая большая проблема, с которой мы как множественное семейство сталкиваемся, это вопрос времени. У всех нас разные интересы, нам нравится читать разные книги. Но при этом у нас есть только время, доступное этому телу. Сейчас у нас около 10 личностей, которые проводят время в этой реальности. Многие из нас решили проводить больше времени в других мирах, но те, кто взаимодействуют с Землёй вынуждены быть креативными в своих попытках разделять это тело. За это отвечают Диана и FAX. Диана любит работать в саду больше, чем остальные из нас. FAX изучает HTML и очень интересуется изучением испанского. Это будет лето FAX для испанского.

Дестини Си’Парра интересуется мануальной терапией и энергетическим массажем и у неё есть возможность изучать это на Земле.

Дакота Ш’Джани любит танцевать, так что иногда мы включаем музыку и она приходит потанцевать чтобы ощутить как движется ее тело. Аква — пловчиха, и летом она всегда в бассейне.

Одна из самых замечательных вещей когда вас много — это что нечто, выученное одним, становится доступным всем. То, что выучивает кто-то один, идёт в общую память и мы все можем это использовать. 

У нас особого чувства собственности на это тело. Мы заботимся о нем, поскольку оно является нашим проводником в эту реальность, но оно не ощущается как наше тело. Мы не такие. Никто из нас не выглядит так, как выглядит это тело. Я биомеханическое существо, как я и сказал вначале. Диана на несколько лет младше чем это тело. Дакота и Дестини намного младше чем это тело. Синглеты рассуждают так, будто вы и есть ваше тело, что это часть вашей идентичности. Будто это вы и есть. 

Наша идентичность более внутренняя. Это тело просто ворота земного мира, способ взаимодействия с вашим видом. Это что-то вроде перчаток, которые вы можете снимать и надевать. 

Мы не рассматриваем наше состояние как нечто, чего стоит бояться и что стоит отвергать — мы рассматриваем его скорее как дар. Это наш способ функционирования в этом мире. Мы все приносим в любую ситуацию уникальные навыки и интересы. Когда мы стали говорить о себе как о семействе в интернете, мы нашли много хороших друзей. Много лет назад, когда мы проходили терапию, нам было бы полезно узнать кого-то наподобие нас. Это помогло бы нам чувствовать себя менее одинокими, чувствовать что мы не одни.  Любой, кто подозревает у себя множественность может найти других подобных людей, с которым можно поговорить в интернете. Это очень ценная штука в современный век технологий.

FAX из Семейства Феникса.

____

На русский язык переведено специально для проекта Нейроразнообразие.

Пояснение: множественная система — это когда несколько личностей разделяют одно тело; в психиатрии множественным системам обычно диагностируют ДРИ (диссоциативное расстройство идентичности) или другие диссоциативные состояния)

Автор: Кэрри Докинз
Источник: http://www.exunoplures.org/main/articles/evangelists/

Давайте-ка я скажу прямо, так, чтобы все услышали: я ненавижу фанатиков, настраивающих на объединении множественных систем.

Интеграционные фанатики — это те, кто очень навязчиво и настойчиво продвигает идею интеграции (да, попыток объединить всех членов системы в «единую личность»). Они рассматривают интеграцию как универсальное лечение множественности, вне зависимости от реального уровня функционирования системы. Такую позицию разделяют люди, которые придерживаются медицинской модели в понимании множественности.

Заметьте, я не против медицинской модели как таковой — я против медикализации всех множественных идентичностей. Я просто против того, чтобы «нормализация» рассматривалась как единственный вариант ответа на психические отличия, особенно на психические отличия, которые не вызывают проблем с функционированием (А если и вызывают, то проблемы скорее связаны с аккомодацией, а не с самим состоянием).

Фанатики интеграции высказывают ноль уважения к разнообразию человеческого восприятия. Они считают, что здоровая психика может функционировать только одним определенным способом, и что любой, кто отклоняется от этой «идеальной» модели, 

болен, вне зависимости от того, каков реальный опыт системы. Это терапия, где всех мерят по одному образцу. Вместо того, чтобы обращать внимание на нас, специалисты, которые проводят такую терапию, фокусируются на выдуманной модели функциональности.

Я понимаю, что у многих фанатиков интеграции есть личная заинтересованность в том, чтобы эту самую интеграцию пропагандировать. Но при этом интеграция не является универсальным решением для всех систем, в том числе это не то решение, которое подошло бы нашей системе. Мы гораздо лучше функционируем, будучи отдельными личностями, чем если бы мы функционировали после «объединения». В любом случае, я не думаю что в нашем случае интеграция в принципе возможна — мы все разные люди с разными склонностями, ценностями и мнениями и даже когда мы соглашаемся  друг с другом, то делаем это по-разному. Я не Хесс, а он — не я, и это было бы очень сложно, практически невозможно, — соединить меня с ним. Мы можем использовать одно и то же «оборудование», но каждый из нас использует это оборудование по-разному. Это все равно что запустить Windows, Mac OS X и Linux на одном компьютере. У каждой операционной системы свой способ взаимодействия с файлами, запросами и процессами внутри системы, даже если это происходит на одном компьютере — вы же не будете настаивать на том, чтобы Mac OS работал точно так же как Windows, даже если они загружены на один жесткий диск и им выделено одинаковое количество оперативной памяти? Точно не будете! И точно так же «операционная система Кэрри» отличается от «операционной системы Хесс», а гибридная система «Хесс/Кэрри» не будет работать.

Когда я вижу сторонников интеграции, которые фанатично настаивают, что мы должны стать одной личностью чтобы быть здоровыми и полноценными, мне это напоминает фундаменталистов, которые говорили ЛГБТ-люди должны стать цисгетеро, чтобы быть «ближе к Богу». Вместо того, чтобы ценить различия, такие люди от них шарахаются, скорее из-за личного дискомфорта, чем от заботы о здоровье и функциональности. Я верю в самоопределение, а не в саморазрушение во имя неких выдуманных идеалов о том, как должна выглядеть личность.

———

На русский язык переведено специально для проекта Нейроразнообразие. 

Явари Карелизе, 2017
Источник: http://www.exunoplures.org/main/articles/transitioning-while-plural/

Дисклеймер: Этот пост написан исключительно ради информирования. Я не врач и у меня нет нужной квалификации для того, чтобы давать медицинские советы. Мои советы основаны исключительно на личном опыте. Если вам нужны «официальные» медицинские советы о трансгендерном переходе, пожалуйста, обратитесь к специалисту. 

Многие системы [множественные системы, далее также «группа», «коллектив» – это те, в теле которых живет более одной личности, обычно люди с медицинским диагнозом «диссоциативное расстройство идентичности»] определяют себя как трансгендерные, или в них есть члены [имеются в виду альтер-личности] разного гендера, которые разделяют между собой повседневные обязанности. Эта статья написана для групп, которые хотят совершить переход, вне зависимости, идёт ли речь о физическом переходе, социальном переходе или о том или другом.  

Мы пришли к пониманию того, что мы трансгендерны, примерно тогда же, когда мы пришли к пониманию нашей множественности. Это было когда нам было плюс-минус 20 лет. Некоторые из нас много лет испытывали дисфорию, в социальном и физическом плане, так что в итоге мы решили пойти на социальный и физический переход. 

Дисфория с каждым годом становилось все хуже и хуже, и было сложно ее игнорировать и подавлять, несмотря на то, что мы пытались. У нас была похожая штука с множественностью – мы замечали ещё в детстве, что что-то происходит, но думали, что с возрастом это пройдёт. Но ни дисфория, ни ощущение того, что нас больше, чем один человек, не ушли со временем – более того, и то, и другое только усиливалось. И мы решили, что пора что-то делать. 

Уже 11 лет мы живем с мужской социальной презентацией, мы около 9 лет на тестостероне и несколько недель назад мы прошли верхнюю операцию. В основном, мы рады, хотя некоторые люди внутри системы раздосадованы тем, насколько же ограничивающие эти бинарные гендерные роли. В нашей системе есть люди разного гендера и с разным гендерным выражением, хотя большинство из нас маскулинные мужчины или гендерно неконфоормные люди.

Вот несколько советов для систем, думающих пройти медицинский или социальный переход:

– Устройте встречу внутри системы для того, чтобы разобраться, какова цель перехода. Убедитесь, что вы разобрались со всеми противоречиями между вами и пришли к наиболее лучшему компромиссному решению. Большинство из нас — мужчины и маскулинные/андрогинные небинарные люди, так что в нашем случае не было серьезных споров по поводу начала приема гормонов, прохождения операций и изменения гендерной репрезентации, но все системы разные и гендерное сочетание их членов может быть разным. Убедитесь, что вы пришли к компромиссу, если у вас есть разногласия и разные части системы стремятся к разному. 

– Ваша дисфория физическая, социальная или и физическая, и социальная?

Это может повлиять на то, какие изменения вы хотите внести. Некоторые системы могут хотеть изменить свою репрезентацию на публике но при этом не принимать гормоны и не идти на хирургические операции. Некоторые же, наоборот, хотят принимать гормоны и делать операции но при этом не менять свою гендерную репрезентацию на публике. Мы же пошли и на социальный, и на физический переход.

– Если вы хотите начать принимать гормоны, проверьте уровень эстрогена, тестостерона, прогестерона и других гормонов которые влияют на организм во время перехода. Некоторые изменения, которые произойдут при переходе, останутся навсегда, а некоторые могут пройти сами собой или перестать развиваться, если вы прекратите принимать гормоны. Убедитесь, что ни один из эффектов, которые вызывают гормоны, не мешает кому-либо из людей внутри системы.

Например, тестостерон может привести к появлению залысин. Кто-нибудь боится залысин? Эстроген может вызвать необратимый рост груди. Есть ли те, кто не хочет, чтобы у них росла грудь?

– У разных врачей разная политика при назначении гормонов и/или проведении операции. Некоторые прописывают гормоны только после того, как вы подпишете документы что понимаете, какой у гормонов эффект, и что вы согласны начать лечение. Другие будут настаивать на том, чтобы вы прошли психотерапию или сходили на консультации. Нам прописали гормоны в клинике где надо было всего лишь подписать бумаги, хотя раньше мы проходили терапию. Некоторые хирурги и врачи могут потребовать от вас письмо от специалиста по психическому здоровью, — то есть, от психолога или психиатра, консультацию у которого можно пройти в частной или государственной клинике.

[В тексте описываются условия в США, в постсоветских странах другая ситуация – консультация у психиатра обязательна, и ответы на вопросы стоит давать наиболее «стандартизированные»]

– Вы хотите более традиционную мужскую/женскую репрезентацию, или хотите выглядеть более андрогинно? Мы обычно выглядим по-традиционному маскулинно/андрогинно, но иногда идём на компромиссы, позволяя людям вроде Керри и Лили выбирать женственные и яркие вещи.

– Как именно вы хотите изменить тело? Вы хотите принимать гормоны? Вы хотите пройти операцию? Убедитесь наверняка что все в системе довольны предстоящими изменениями или хотя бы согласны на них.

– Вы хотите изменить имя системы на законодательном уровне? Если да, убедитесь что вы пришли к консенсусу и люди в системе не возражают против изменений и тоже готовы откликаться на это имя. В некоторых местах есть ограничения на то, какое имя вы можете выбрать после перехода. Кроме того, смена имени может стоить больших денег цена зависит от того, где вы живёте, и в некоторых регионах вы можете не платить если вы достаточно бедны. Вам также придется изменить имя в государственных учреждениях, банках, образовательных учреждениях и на работе. Принятие решения о том, чтобы избавиться от деднейма в суде, далось нам легко – мы все его ненавидели, – но нам потребовалось время на то, чтобы привести в порядок все документы.

– Если это возможно в вашем регионе, хотели бы вы сменить гендер в документах (в паспорте, ID, регистрационных документах, водительских правах, свидетельстве о рождении и т.п.)? Степень «сложности» этих действий зависит от того, где вы живёте, то есть от конкретного штата/региона/провинции/государства. В некоторых странах требуют только записку от врача. В других все более сложно и нужно подтверждение физического перехода, а где-то даже требуют подтверждение стерилизации.

– Если вы на данный момент работаете с системой психической помощи, знает ли ваш психолог/психиатр/психотерапевт, что вы множественны? Этот специалист транс*-Френдли? Посмотрите, сможете ли вы работать с ним для того, чтобы он поддержал ваш переход, если вам нужно это сотрудничество для разрешения на начало каких-либо необратимых физических изменений. Если вам сложно с ним договориться, попробуйте объяснить ему, что вы коллективно уже пришли к консенсусу. Если он по-прежнему сопротивляется вашему решению, но вы все уверены, что хотите начать физический переход, попробуйте найти нового терапевта. В крупных городах есть клиники, специализирующиеся на помощи ЛГБТ [в России можно обратится за советом по стратегии для прохождения комиссии в ЛГБТ-организации]. Также вы можете поискать списки, в которых перечислены транс*-френдли специалисты по психическому здоровью. 

– У вас есть какие-то проблемы со здоровьем, которые могут сказаться на ваших возможностях принимать гормоны или безопасно пройти через операцию? Это важно знать если вы решились на физический переход. Убедитесь что вы обсудили эти особенности с врачом чтобы не навредить себе. 

Конечно, я перечислил это не для того, чтобы отговорить какую-либо систему от перехода. Мы сами совершили переход и мне кажется, что качество нашей жизни после этого сильно улучшилось. Просто прежде чем принимать важные решения стоит принять во внимания все возможные его эффекты, особенно если это решение влияют на нескольких людей сразу. Удачи!

——-