Айман Экфорд. История одного специнтереса

Что такое специальные интересы? Как они проявляются?

Пожалуй, ничто не вызывало в моей жизни столько недопонимания, как специальные интересы. Начиная от того, как в пять лет бабушка стыдила меня за коллекцию детских пустышек и заканчивая тем как в восьмом классе родители давили на меня за «греховный» интерес с книгам о вампирах и пугали различными болезнями и несчастьями, которые господь обрушит на меня за столь непристойное увлечение.

Но больше всего казусов связано с моим нынешним специнтересом — ИГИЛ.

В конце концов, в пять лет (и даже в пятнадцать) я и представить не могла что обо мне будут писать в книгах что я хочу возглавить квазигосударство, на меня попробуют завести уголовку за «вербовку» в ряды террористов а о моем партнере напишут, что она хочет заняться сексом с лидером Аль-Каиды.

При этом интерес к ИГИЛ проявляется настолько «классически» для специальных интересов, что на его примере можно рассмотреть для чего они нужны, как проявляются и как их зачастую воспринимают неверно.

✅ИГИЛ я интересуюсь с 2016 года. Это одновременно и «интенсивный интерес» к какой-то «узкой» теме (конкретно ИГ) и часть более широкого «продолжительного интенсивного интереса» к исламскому радикализму и политике Ближнего Востока.

✅Как зачастую бывает у аутичных людей, в этом специальном интересе был перерыв. Он затих, сменившись другим специнтересом. Но потом я снова к нему вернулась спустя пару лет.

✅Я не выбирала «о, а давайте я буду интересоваться ИГИЛ». Как и не выбирала другие свои специнтересы. Это скорее похоже на импринтинг. Я сама не заметила как эта тема ко мне «привязалась»

✅Когда мне фигово (очень страшно, грустно, тревожно) — подкасты и книжки про ИГИЛ зачастую единственное, что помогает мне лучше себя чувствовать.

✅После того, как я немного успокоюсь после стресса или сенсорной перегрузки, изучение ИГИЛ помогает мне скорее восстановиться.

✅Многие вещи забирают у меня силы, иногда даже элементарные вещи, которые легко даются большинству — но специнтерес, наоборот, их прибавляет.

✅Интерес к ИГИЛ однозначно делает мою жизнь интереснее, а меня — устойчивее.

✅Интерес к ИГИЛ как бы включает в себя несколько «микро-интересов» — джихадистская культура, официальнач пропаганда ИГИЛ, женщины-мухаджирки и их повседневная жизнь, политическая структура ИГИЛ, истории иностранных добровольцев, ИГИЛовская трактовка ислама, психология фанатиков, и т.п.

✅Несмотря на то, что я люблю всю ИГИЛовскую тему, иногда меня тянет к чему-то одному больше, чем к другому. Скажем, сегодня мне интереснее слушать подкасты, а завтра — читать, сегодня меня тянет изучать какую-то сложную научную работу а завтра — ИГИЛовские аккаунты в соцсетях.

✅В каком-то смысла ИГИЛ стал «фоном» моей теперешней жизни. Сложно даже сказать какой процент времени я о нем думаю.

✅Я могу говорить об ИГИЛ часами. И иногда мне сложно остановится.

✅Я показывала ИГИЛовские учебники почти всем своим знакомым в активистском сообществе. Я рассказывала об ИГИЛ таксисту. Я могу даже внезапно подойти к человеку, которого я только раз видела на лекции, и начать оповещать его об ИГИЛовских новостях. Как сказал один из моих знакомых, он никогда не забудет как мы познакомились — и конечно же это было связано с ИГИЛ.

✅Очень часто моя эхолалия связана с темой моего специнтереса. Да, именно так моя абсурдная фраза «я хочу возглавить ИГИЛ» попала в книжку об аутизме, написанную каким-то

мудаком.

На самом деле, конечно же, ИГИЛ я бы возглавить не хотела, даже если бы это было возможно, а фраза просто связана с тем, что я обычно «эхолалю» тем, что мне интересно.

✅Мне проще понимать ИГИЛовцев чем типичных россиян.

✅Я постоянно нахожу ошибки в статьях об ИГИЛ, и постоянно вижу очевидные — для любого интересующегося человека — провалы в антитеррористической риторике.

✅Несмотря на все предположения некоторых странных личностей, я никогда не хотела быть ИГИЛовцем и не поддерживала ИГИЛ. Во многом как раз потому что я знаю, что такое ИГИЛ.

У людей иногда бывают странные предположения, что если ты чем-то игтересуешься, то ты это поддерживаешь.

Что же, я думаю сейчас многие люди интересуются коронавирусом, его природой и его влиянием на человеческий организм, но это не значит что они хотят заболеть или кого-то заразить.

Айман Экфорд. Что мы чувствуем, когда стимим

Что я чувствую, когда стимлю? Этот вопрос мне часто задают, вероятно, все же интересуясь не чувствами Айман Экфорд, а опытом аутичных людей в целом. Поэтому я приведу несколько примеров, основанных на моем опыте и опыте других аутистов (имена выдуманы, совпадения с любыми вашими или моими знакомыми случайны).

1) Стимминг называют «бесполезным», но иногда потребность в стимминге ощущается почти физически.

Пример: Иногда мне хочется побегать или покататься на качели, и когда я начинаю двигаться, у меня такое чувство, будто бы… я испытывала жажду и наконец-то добралась до воды, или я была очень усталая и наконец-то выспалась. Мне становится лучше физически.

Частный случай: Иногда аутичные люди сами не знают, для чего им нужен стимминг — могут его даже не замечать — но понимают, что им без стимминга очень сложно.

Пример: Маленькая Сара очень часто раскачивает ногой. Она этого не замечает, удивляется всякий раз, когда ее за это ругают. Но она не может ничего с собой поделать, потому что стимминг для неё такое же автоматическое действие как, скажем, моргание.

2) Стимминг может помогать думать.

Пример: Наташа не может понять, как она может решать квадратные уравнения и при этом сидеть за партой с красиво сложенными руками, потому что именно тряска рук помогает ей думать и/или повышает концентрацию внимания.

3) Стимминг может помочь справиться с сенсорной перегрузкой.

Пример: Дэвид ходит по торговому центру немного подпрыгивая, потому что стимминг помогает ему справиться с сенсорной перегрузкой и отдаляет момент мелтдауна. Если бы ему надо было ходить по магазину «нормально», он бы, вероятно, в принципе не смог бы ходить в магазин.

4) Стимминг может помогать успокоиться и/или справиться с тревожностью и страхом.

Пример: После того, как Яна возвращается домой с работы, она садится на пол и начинает раскачиваться, потому что это позволяет ей «сбросить» накопившееся напряжение. Ещё она всегда раскачивается перед важной встречей или перед началом выполнения ответственного задания. Она даже раскачивалась на похоронах матери, чтобы справиться со скорбью. Для Яны стимминг — лучший способ регуляции эмоций.

5) Стимминг может служить способом выражения эмоций.

Джуди начинает слегка покачивать руками, когда она счастлива, и сильно трясти руками, когда она расстроена.

Друзья и близкие говорят, что обычно понимают эмоции Джуди не по ее лицу или голосу, а по рукам.

А сама Джуди утверждает, что пытаться заставить ее прекратить трясти руками — все равно, что насильно пытаться изменить положение ее губ при улыбке.

Для большинства аутичных людей в той или иной степени актуально большинство приведённых причин стимминга. Но есть те, чьё поведение можно объяснить только одной причиной, и наверняка есть причины стимминга, которые я не учла в этом тексте.

Но вне зависимости от того, является ли стимминг «регулятором» эмоций и сенсорных ощущений, «автоматической» техникой управления стрессом, способом выражения эмоций или чем-то ещё…. он — важная часть жизни миллионов аутичных людей.

Айман Экфорд. О «скрытности» аутистов

Уважаемые родственники аутистов.

Если мы что-то не говорим, это не значит, что мы это скрываем.

✅Мы можем просто не знать как обьяснить что-то словами.

Например: Аутичная девушка Аня не рассказывает своей маме что она не верит в Бога не потому, что она хочет скрыть свои религиозные взгляды, а потому что она буквально не понимает, как описать словами картинки и ощущения, которые появляются в ее голове, когда она размышляет о религии.

✅Мы можем не знать, когда о чем-то стоит говорить, а когда — нет. Не понимать контекста и социальных норм.

Пример: У Мэри впервые начались месячные, но она не сказала об этом матери. В прошлый раз она упоминала месячные в транспорте, и мать сказала ей, что подобные разговоры неприличны. Под «подобными разговорами» мама имела в виду «разговоры о личной гигиене в транспорте», а Мэри решила, что речь идёт о обсуждении личной гигиены как таковой.

✅Мы можем не понимать, что о чем-то надо говорить.

Пример: Девятилетний Ярослав не сказал взрослым родственникам о том, что он вывихнул ногу, потому что ему в принципе не пришло в голову, что о подобных вещах надо рассказывать взрослым родственникам и что они могут/должны ему помочь.

✅Мы можем не понимать, что вы чего-то не знаете.

Пример: Нейтан не рассказал отцу о том, что утром звонил их родственник из США, потому что Нейтан не догадывался, что отец может не знать об этом звонке — Нейтану автоматически показалось, что раз он о нем знает, значит о нем знают все.

✅ У нас могут быть психологические проблемы, связанные с речью (потому что аутичные люди из-за более высокого давления общества больше подвержены психическим проблемам).

Пример: Ахмед не сказал своему другу, что он знает, кто украл его телефон в школьной раздевалке, потому что мысль о краже вызывала у Ахмеда такую тревожность, что он в буквальном смысле слова начинал неметь.

✅Мы можем не понимать, зачем нам общаться.

Трехлетняя малышка Эмма почти не разговаривает, потому что она не понимает что коммуникация с другими людьми может быть ей выгодна. Люди ее в принципе мало интересуют.

Конечно же, аутичные люди тоже могут быть скрытными и у них могут быть свои тайны. В конце концов, они такие же люди, как и любые другие. Вот только очень часто им приписывают «скрытность» там, где реальная причина абсолютно в другом.

Я была подозрительно-ненормальным ребёнком

Автор: Саванна Логсдон-Брикстон

По материалу: https://crackedmirrorinshalott.wordpress.com/2012/12/17/i-was-one-of-the-scary-kids/

Предупреждение: эйблизм, стигматизация аутизма и других психических диагнозов, массовое убийство

Я совсем не хочу писать о произошедшем случае стрельбы в школе. Я знаю, что многие люди и организации будут работать над тем, чтобы избежать неизбежной стигматизации [людей с диагнозом аутизм, потому что такой диагноз был у убийцы Адама Ланза]. Они будут писать статьи, публиковать посты.

Но я решила, что я даже не буду комментировать посты близких для меня людей, тех, кого я знаю, и с кем я могла бы говорить на подобные темы.

И вот, это произошло. Я не буду критиковать пост зеваки, тем самым его рекламируя [вероятно всего, имеется в виду известный пост матери аутичного ребёнка, в котором она описывает в чем он похож на убийцу, совершившего стрельбу в школе]. Но я чувствую себя обязанной прокомментировать то, на чем были основаны предположения этого человека.

Для начала, я хочу заявить: я была одной из этих «пугающих детей».

Конечно, это не повод для гордости. Это всего лишь правда, правда, которая заставляет людей вести себя с тобой иначе. Если ты говоришь, что был «пугающим» ребёнком, люди становятся ещё более подозрительны по отношению к тебе, чем когда ты просто признаешься им, что ты инвалид. Тогда даже естественная реакция на угрозу рассматривается ими в зловещем свете. Скажешь кому-то «проваливай» и это уже считается угрозой, а не признаком недовольства. Оттолкнешь кого-то, кто считает себя вправе тебя лапать, и это считается насилием, а не самообороной.

Люди становятся подозрительными. Люди ставят под вопрос твою способность адекватно реагировать на преступление, насилие и проблемы со здоровьем. Если ты бывший «подозрительно-ненормальный» ребёнок и говоришь об этом открыто, люди не хотят поручать тебе важную работу – или какую-либо ещё – они не хотят чтобы ты жил рядом, учился с ними в одной школе. Твои возможности резко ограничиваются.

Вам перечисляют то, что становится для вас запретным.

Все это в какой-то степени правда для любых людей с инвалидностью, но если ты признаешься, что ты один из этих пугающих, подозрительных детей, ставки возрастают.

Я была пугающим ребёнком. Мне это казалось грустным, но только потому что на самом деле я не хотела никого пугать – хоть зачастую и не могла об этом сказать.

До 14 лет я была из тех детей, которых обычно советуют запереть в закрытом психиатрическом учреждении. Родителей уговаривали отказаться от ребёнка (так до сих пор иногда делают). Но моя мать была против, и она требовала чтобы государство обеспечило меня услугами и обучением, которые мне полагаются и чтобы при этом мне позволили жить в обычном обществе.

Но при этом на неё постоянно давили. В прошлом году я рылась в своих документах и нашла ящики с брошюрами и рекламами психиатрических интернатов, в которые меня советовали отправить.

Продолжить чтение «Я была подозрительно-ненормальным ребёнком»