Автор: Кас Фаулдс
Источник: Un-Boxed Brain
Сейчас мне хочется уделять активизму больше времени, но я понимаю, что на самом деле пока у меня нет сил на то, чтобы быть в нем эффективной, так что меня хватает только на медленное кипение. Ведь когда я наблюдаю за происходящим в мире, внутри меня все кипит. Итак, я промолчала, когда сенатор Паулин Хансон заявила, что детям-аутистам и детям-инвалидам в целом не место в обычной школе. (Паулин Хансон — австралийский сенатор, автор текста также из Австралии — прим. переводчика).
И вот почему я ничего не сказал_а:
Сенатор просто озвучила то, что думают очень многие люди. Ее комментарии не были чем-то необычным и тем более шокирующим. Я не говорю, что с ней согласен_а. Не думаю, что я согласен_а хоть с чем-то из того, что она когда-либо говорила, но многие люди, которые бурно реагируют на ее слова, похоже вообще не понимают, как зачастую работает наша система образования.
Так что позвольте мне рассказать вам о школьном опыте моего сына.
Он начал учиться в обычной общеобразовательной школе, не получая никакой поддержки. И это несмотря на несколько писем различных специалистов, которые подробно описали, какая именно помощь и аккомодация ему необходима для обучения.
— Мы просто хотим посмотреть, как он будет справляться со всем самостоятельно, — пояснили в школе.
Прошло три месяца. И в течение этих месяцев его постоянно наказывали за «проблемное поведение».
Я написал_а нашему сенатору, который связался с министерством образования, которое связалось со школой, где учился мой сын. Затем школе были даны инструкции, которым она могла бы следовать, чтобы получить дополнительное финансирование, необходимое, чтобы обеспечить его потребности. Ведь ранее школа жаловалась, что им не положено специального финансирования. (Это было не так — они просто не были проинформированы о том, что год назад система финансирования изменилась).
Итак, дополнительное финансирование было одобрено. Поддержка была предоставлена. И последние шесть месяцев первого года школьного обучения моего сына прошли нормально.
Но на следующий год пришла другая учительница, у которой «не было времени на то, чтобы со всем этим возиться». Поддержка для моего сына была отозвана (школа продолжала получать деньги на эту поддержку, но самой поддержки уже не было).
Смотрите, он же и так прекрасно справляется, — пояснили в школе.
И все — кроме меня — очень удивились, когда через месяц после отказа в поддержке все пошло наперекосяк. Снова начались «проблемы с поведением». После чего моего сына перевели в специализированную школу для решения этих «поведенческих проблем». Через три месяца в специализированной школе сказали, что, возможно, его поведенческие трудности связаны с его инвалидностью (кто бы мог подумать?), так что они ничем не могут помочь. Это ведь школа для «трудных детей» (забавно, что почти все дети в этой школе были аутистами, не правда ли?).
И его отправили в другую специализированную школу. В этой школе было полно эрготерапевтов, психиатров, логопедов, психотерапевтов, которые используют «музыкальные» методики в своей работе и других специалистов. Там моему сыну было хорошо. Класс был небольшой (максимум шесть человек, учитель и помощник). И через шесть месяцев он добился таких успехов, что его снова решили отправить в обычную школу.
И после этого сын попросил меня перевести его на домашнее обучение. Он не хотел возвращаться в школу, где над ним издевались (не только дети, но и учителя). Он не хотел возвращаться в школу, где его будут заставлять наблюдать, как другие дети играют на переменах, но не дадут самому играть, потому что иначе он «не научится играть правильно». Он не хотел возвращаться в школу, где ему не разрешают пойти на экскурсию вместе с остальными одноклассниками, если на эту экскурсию не пошел кто-то из его родителей.
И я перевел_а его на домашнее обучение.
Я не виню в произошедшем школу. Я даже не обвиняю учительницу, у которой «не было времени» на моего сына. Потому что проблема в самом обществе, и это — системная проблема. Школа является всего лишь отражением общества — и наоборот.
Так что, когда кто-то говорит что «аутичные дети не должны ходить в обычные школы», он просто озвучивает то, о чем другие уже думали. Он озвучивает то, что аутичные дети слышат каждый день. И в том, чтобы громко произнести то, что и так все думают, нет ничего проблематичного.
На русский язык переведено специально для проекта Нейроразнообразие в России.
Нейроразнообразие 