Опасность некорректной репрезентации

Андерс Беринг Брейвик, норвежский террорист-стрелок, убивший семьдесят семь человек весной 2011 года, через год обратился в суд, чтобы сообщить, что по мнению психиатрической экспертизы он, возможно, «страдает» от синдрома Аспергера и синдрома Туррета.

В одной новостной статье, посвящённой этому событию было написано: «синдром Аспергера — это одно из расстройств аутистического спектра, обычно характеризующиеся недостатком сочувствия к окружающим».1 Автор статьи перефразировал психиатра, написав что у «норвежского массового убийцы Андерса Брейвика обнаружена редкая, высокофункциональная форма синдрома Аспергера, благодаря которой он неспособен испытывать эмпатию и заводить дружеские отношения».2

Итак, снова та же история. Те, кто пишут подобные новостные статьи, не способны понять разрушительного, порождающего панику воздействия своих слов на жизнь аутичных людей. Слова обладают огромной силой, потому что они могут не только описывать, но и формировать общество, создавая системы, в которых мы становимся жертвами чужих предположений. Это свойство языка изучается в научных институтах, и эта такая же серьёзная тема для научных исследований, как тайны генетики и квантовая физика.

Репрезентация инвалидности в массовой культуре и в СМИ оказывает глубокое воздействие на существующие ожидания и стереотипы, на восприятие инвалидов, которое существует в обществе, на то как люди относятся к вопросам создания равных возможностей и доступной среды, на работу служб помощи инвалидам и на самооценку миллионов инвалидов. Тот эйблизм, который звучит в словах описывающих инвалидов и инвалидности, влияет на реальное отношение к нам, усиливает стигматизацию, стереотипы, ненависть и дискриминацию по признаку инвалидности.

Несмотря на то, что даже рецензированное исследование 1991 (3) года не обнаружило никакой корреляции между склонностью к насилию и синдромом Аспергера, — последующие исследования выявили, что люди с синдромом Аспергера проявляют меньше насильственного поведения, чем люди из общей популяции — СМИ продолжают регулярно «демонстрировать» «корреляцию» между аутизмом и насильственным (или криминальным) поведением. Из-за ошибочных и опасных, но все ещё распространённых предположений о том что у аутичных людей нет эмпатии, что аутичные люди не понимают, что у других есть сознание и что аутисты неспособны испытывать эмоции, особенно если эти эмоции связаны с заботой о других, непрофессиональные журналисты могут сходу связать выражение «расстройство аутистического спектра» по отношению к одному преступнику, и тем самым прийти к ошибочному выводу что все серийные убийцы, маньяки, насильники и террористы ДОЛЖНЫ быть аутичными из-за того, что аутисты не могут проявлять эмпатию к другим и из-за других предполагаемых свойств из Списка Стереотипов об Аутизме.

Конечно, аутичный человек может совершить насилие и способен на преступление, но аутизм не является причиной совершенного им преступления — точно так же как чёрный цвет кожи, еврейская национальность или исламское вероисповедание сами по себе не делают из людей преступников. Нейрология обвиняемого обычно мало связана с сутью дела, но зато явно связана с эйблистским отношением к подсудимому и с неверными стратегиями защиты. Когда журналисты пишут об обвиняемых в преступлениях с явным преувеличением и извращенным любопытством, и стараются обьяснить любую особенность подозреваемого аутизмом, они тем самым передают широкой общественности довольно ясное послание — аутичные люди опасны. Аутичные люди склонны к насилию, которое они могут совершить в любой момент. Аутичные люди — это убийцы-психопаты из фильмов ужасов, которые совершенно неспособны признать, что у других людей есть своя жизнь и свой разум. И которые, конечно-же, по этой причине способы совершить ужасные преступления, которые хорошие разумные люди без инвалидности совершить не способны.

Эта тревожная тенденция возникает не только в современных мейнстримных СМИ, и не только после того, как в суд попадает новое вопиющее дело убийства или изнасилования. Она возникает и в научной практике изучения биографий исторических личностей, которым посмертно диагностируют аутизм — его диагностируют известным преступникам, массовым и серийным убийцам по тем же самым причинам, по которым журналисты спекулируют на тему аутизма ныне живущих преступников. Под этими предположениями нет никаких реальных обоснований за исключением ошибочных представлений и стереотипов об аутизме.

Подобная ситуация не уникальна для аутизма и для современности. Все маргинализированные люди с недостаточной репрезентацией подвергались жестокому процессу дегуманизации, который связан с границами, которыми общество отделяет Другие от «нормальных людей», тем самым показывая, что Другие недостойны той же жизни и тех же прав, которых достойны те, кому повезло стать часть доминирующего привилегированного большинства. В вопросах журналистики привилегии играют огромную роль; это неотъемлемый признак успешных, широко читаемых новостных СМИ. Большинство привилегий являются тонким и редкопризнаваемым вопросом для тех, кто ими обладают. Но коварное влияние этих привилегий подрывает журналистскую объективность с помощью усвоенного из культуры багажа «измов» которые служат демонизации и дегуманизации маргинализированных людей.

Те, кто оповещает мир о новостях, обязаны сообщать о фактах, прикладывая все усилия для того, чтобы больше узнавать об опасности стереотипов и некорректной репрезентации. Только так можно корректно писать о людях. Пока наши журналисты учатся тому, что их язык и создаваемая ими репрезентация оказывают значительное влияние на жизнь тех, кого они изображают некорректно, мы продолжаем сталкиваться с преградами во всех сферах взаимодействия с обществом, которые подкрепляются стереотипами, созданными за счёт некорректного языка и неправильной репрезентации того, кто мы такие и в чем на самом деле состоит суть нашей инвалидности. Мы постоянно страдаем от последствий опасных слов.

Пока журналисты будут делать выводы, что любой преступник, совершивший жестокое преступление «страдает синдромом Аспергера» или «аутист, и поэтому не способен к эмпатии», нас будут рассматривать через призму морального недоверия, считать потенциальными массовыми убийцами и насильниками, которые только и ждут удобной возможности, чтобы совершить ужасное преступление по отношению к ничего не подозревающим людям. Пока журналисты будут делать вывод, что любой родитель или опекун, убивший аутичного родственника, на самом деле был любящим человеком, не выдержавшим стресса от ухода за инвалидом, нас будут продолжать считать бременем для общества, живым воплощением трагедии, чьи жизни должны зависеть от «героев», готовых самоотверженно взвалить на себя «бремя» заботы о «несчастных» и «беспомощных» людях.

Пока журналисты будут без вопросов воспроизводить ложные и опасные стереотипы, выставляя их истиной, нас будут считать недочеловеками, недостойными того, чтобы их жизни защищали. Само наше существование будет восприниматься как едва переносимая мерзость. И это неприемлемо.

——-

CCЫЛКИ: 

³ Ghaziuddin, M., Luke Tsai, and N. Ghaziuddin. «Brief Report: Violence in Asperger Syndrome, a Critique.» Journal of Autism and Developmental Disorders 21.3 (1991): 349-54. Print.