(Примечание переводчика: Исси Стэплтон — аутичная девочка, которую чуть не убила собственная мать. После этого инцидента пресса была преимущественно на стороне матери).
Предупреждение: Описание очень жестокого обращения с аутичными детьми.
Источник: Radical Neurodivergence Speaking Автор: Кассиан Асасумасу
Если вы хотите обвинить меня в предвзятости, валите отсюда. Вы здесь не нужны. Я хочу рассказать неприятную правду о родителях аутичных детей. У вас есть выбор — вы можете уйти и не читать это, или остаться и задуматься. Не стоит становиться мудаками, и выражать симпатию к тем, кто убивает или злоупотребляет своим положением, причиняя вред другим.
Я могла бы оказаться на месте Исси Стэплтон. Если бы я была на 10-15 лет младше? О, тогда я легко могла бы быть Исси Стэплтон. Когда мне было 14, я могла быть убита в разных ситуациях (это было в 1997 году или около того), и тогда вы никогда бы не узнали моего имени. Но если бы мне было 14 в 2007? Тогда узнали бы.
Знаете, моя мама «выходила из себя», она «бросалась в крайности». Мы были талантливыми спортсменами, и она сделала все, чтобы об этом все узнали. Она добилась того, чтобы ее ребенок регулярно участвовал в национальных соревнованиях и в соревнованиях штата в очень сложном виде спорта. Нет, правда. Она тащила меня на работу, тащила мой маленький запакованный костюм и мои кубки. Мне от этого было неловко, потому что я знала, что единственная причина, по которой она это делает, заключается в том, что она хотела быть одной из тех, чьи дети добились успеха в спорте.
Но при этом она рассказывала ужасные вещи. На самом деле она не врала. Она просто не говорила всей правды — не говорила, какую роль она сама сыграла в этих историях.
Я продолжаю наблюдать, как фраза «Иззи была жестокой» используется как оправдание для попыток ее убить. Знаете что? Моя мама могла бы поступить так же. Я ни раз швыряла ее через всю комнату. В подростковом возрасте я часто ее била. Один или два раза хватала ее за волосы. Пинала. Знала, как лучше ударить, потому что у меня были более сильные ноги. Но все эти действия были спровоцированы. Мама могла просто так спровоцировать у меня мелтдаун, а после этого хватать меня за лицо, пытаясь его удержать. Мне казалось, что она меня душит. Я лежала, и не могла пошевелиться.
Но я была сильнее мамы. Пытаясь выжить, я пинала и отталкивала ее. Когда она ударила меня головой об стену, я толкнула ее так сильно, как только могла. Когда она вывихнула мне плечи, я пнула ее. Когда она закрыла мое лицо руками и ладонями, я ее ударила. Я могла только сражаться или падать, но когда кто-то пытается вас удержать, нельзя даже упасть. И я дралась. Меня вынуждали драться, и чтобы выжить, я должна была победить.
Вы все еще сочувствуете моей маме? Серьезно? Тогда вы направляете свою эмпатию не туда, куда надо. И не надо сразу же говорить мне, что она просто была не в себе от усталости. И что она не касалась моего лица. Что проблема была в одежде или в волосах, или что я получала ушибы из-за чего-то другого.
Моя мать первой применяла насилие. И я не сомневаюсь, что Кэлли Стэплтон тоже делала что-то, из-за чего Иззи чувствовала себя в ловушке, из-за чего у нее не оставалось другого выбора, кроме как бороться, потому что она не могла даже сдаться.
При этом моя мама звонила знакомым или жаловалась людям при личной встрече, что ее 90-фунтовая дочка ее избивает (не рассказывая им, что она первая применяла насилие; хотя из-за нее у меня вмятина в черепе и хронически вывихнутое плечо). Кэлли Стэплтон было проще. Она могла напечатать подобное дерьмо и выложить его в блоге за считанные минуты, чтобы весь мир мог это увидеть. За 10 минут она могла рассказать свою душещипательную историю большему количеству людей, чем моя мама за 10 дней.
Что, если бы у моей мамы были такие возможности? Если бы она знала, что ее все будут за это восхвалять? Она сделала бы то же самое. Попыталась бы она убить меня, если бы знала, что тысячи людей ее поддержат? Конечно. Она специально подготовила бы для этого наш гараж. Она придумала бы способ, при котором я бы умерла, а она выжила, и ей бы все симпатизировали (вероятнее всего, попыталась бы меня отравить; я весила 90 фунтов, а она — 150, и, теоретически, я была более восприимчивой). Если бы она знала, что ей будут симпатизировать сотни людей, что ей будут симпатизировать СМИ… Я не сомневаюсь, что она бы пошла на такое.
Нет большей крайности, чем: «я пыталась убить себя и своего ребенка». Это даже лучше, чем: «мой ребенок получил второе место на национальном соревновании по гимнастике». От крайностей у людей скорее открываются рты. Люди знают, о чем вы говорите. И по какой-то причине люди любят родителей, которых, вероятно, довели до крайности.
Моя мать с радостью нарушала бы мое право на конфиденциальность, когда писала бы в своем блоге. Когда ей аплодировали, ее было не остановить. И что произошло бы, если бы она увидела, что люди обращают больше всего внимания на тех, кто убивает своих детей, что их больше всего поддерживают?
Я бы умерла.
Исси Стэплтон одна из нас. Я с большой вероятностью могла оказаться на ее месте. Как и многие из нас.
Подумайте об этом, прежде чем заявлять, что я не должна судить. Судить не просто естественно — у меня есть право на то, чтобы судить. У меня была такая же жизнь, как и у Исси, еще до того, как все родители завели себе по блогу. Вот на чьем месте я была.
____
На русский язык переведено специально для проекта Нейроразнообразие в России.
Нейроразнообразие 